Искандер Кузеев, "Новые Известия", 3 марта 2001 г.
Поэтическая элита обвиняет элиту политическую
Презентация поэтической антологии с портретом чеченского ополченца, красующегося на обложке, произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Состоялась она в четверг, 1 марта (а это ведь своего рода день рождения терроризма в России - если вспомнить 1881 год!). Состоялась в переполненном зале литературного салона "Классики XXI века". На всех стенах - детские рисунки чеченских школьников. Когда власть ведет беспощадную перманентно-победоносную войну с родителями этих детей, такую выставку нельзя расценить иначе как самый настоящий акт гражданского мужества хрупкой хозяйки салона - элегантной Лены Пахомовой. Еще вчера казалось, что это Анна Павловна Шерер, сошедшая со страниц "Войны и мира", а сегодня...
Этот салон расположен, кстати, в двух шагах от развороченного непонятным взрывом подземного перехода на Пушкинской площади. На вывешенные Леной Пахомовой детские рисунки невозможно смотреть без содрогания: ведь эти дети, кроме жестокой войны, ничего в своей жизни так и не увидели!
На страницах антологии - действительно, классики. Более сотни авторов, имена которых можно встретить на страницах серьезных энциклопедических изданий. Здесь и автор "МетрОполя" Семен Липкин, и ветеран "лианозовского движения" Всеволод Некрасов, и лауреат премии Андрея Белого, сотрудница московского бюро радио "Свобода" Елена Фанайлова. Среди авторов и мастер метаметафоры Алексей Парщиков, и патриарх питерского "Самиздата" Виктор Кривулин, и лауреат международной премии Тиволи Татьяна Милова, откликнувшаяся прошлым летом своим страстным поэтическим словом на всплеск терроризма в Москве и положившая начало "Литературному дневнику", интернетовскому изданию, учащенный пульс которого стал литературным осмыслением "хроники текущих событий".
Открывая книгу, вы наталкиваетесь на стихи депутата Мосгордумы, школьного учителя Евгения Бунимовича, написанные, хоть и задолго до чеченской войны, но уже с тревогой за судьбу своих учеников:
Готовятся потешные
полки
И пламя разгорается из искры.
Броня крепка и танки наши быстры,
И что вас ждет, мои ученики?
В стихах Ирины Семеновой - безысходность, слезы и боль солдатских матерей, поставщиков пушечного мяса. "Может быть, через четыре года война закончится", - думает героиня ее стихов, мать четырнадцатилетнего мальчика. А дальше:
Мама семнадцатилетнего
мальчика
Ищет какое-нибудь хроническое
заболевание у сына.
Потом "мальчику восемнадцать, мама… все свободное время проводит в Обществе солдатских матерей".
- Очень не хотелось бы, чтобы книга воспринималась как жест политический, - говорит ее составитель, сотрудник Международного института гуманитарно-политических исследований Николай Винник. - Для меня это жест в первую очередь гражданский.
Но политический жест получился, может быть, и помимо воли составителя. Как и стены в литературном салоне, каждый раздел антологии был оформлен рисунками чеченских детей, предоставленных музеем академика Сахарова и московским центром чеченской культуры "Лам". Поэтический текст в таком обрамлении, представленный русской поэзией в планетарном масштабе (от Чикаго и Нью-Йорка до Новосибирска и Владивостока), воспринимается однозначно. А названия этих разделов, выражающие позицию авторов ("Мы сеем свинцовое семя", "Вновь орлом глядит российский герб"), они говорят сами за себя. В стихах мастера концептуализма Дмитрия Пригова, иронично выложенных советскими штампами, обыгрывается эпизод, сходный с тем, что послужил Вучетичу сюжетом для памятника в берлинском Трептов-парке. Но в глазах тех, кто видел сегодняшнюю войну хотя бы в новостях НТВ, этот текст представляется злой пародией.
Говорят, что генерал
Манилов
Путину об этом доложил.
Такой финал приговского повествования воспринимается уже просто как насмешка над властью.
Когда же читаешь документальную поэму Михаила Сухотина "Стихи о первой чеченской кампании", так просто волосы встают дыбом. "Фактическая сторона поэмы основана на показаниях десятков свидетелей Международному неправительственному трибуналу (по материалам фонда "Гласность", Стокгольм - Москва - Прага - Северный Кавказ, 1995 - 1996 гг.), материалах, собранных обществом "Мемориал", кинодокументах о войне 1994 - 1996 гг., а также на некоторых о ней свидетельствах, выяснявшихся в личном общении", - скрупулезно уточняет автор в своем примечании к тексту.
Война в Чечне продолжается. Каждый день приносит новые жуткие открытия. Игорь Бурихин из Кельна в своей поэме о чеченской войне вспоминает последний новогодний подарок Ельцина, вызвавший у него определенные аллюзии:
На экранах с демиурга
Вырастает президент.
Поминают Гинденбурга,
Разглядев его презент.
Презентация поэтической антологии о чеченской войне в литературном салоне "Классики XXI века" завершилась еще одним шоком - демонстрацией отрывков из нового фильма Ильяса Богатырева "ЧИ тогда я выстрелил". Автор в нем исследует феномен убийства человека человеком, занятия, ставшего повседневным делом для очень и очень многих в нашей стране (фильм полностью будет демонстрироваться на канале "Ren-TV" 16 марта).
Мне же хочется завершить известными строчками московской поэтессы Маши Максимовой, уже цитировавшимися столичной прессой. В них спрессовано всё - и бессилие власти, развязавшей войну, и бессмысленность продолжающегося кровопролития:
Кормчий - отсутствие
силы, побег омелы в руках,
Гибкое просторечие червленой
тяжелой лозы…
Настоящее дело стелется, как трава,
Никнет ракитою в лоно лесных запруд.
Зверь, что крадется по следу, знает
волчьи права
И не останется там, где его запрут.
- А народ у нас все равно Путина любит, - устало говорит Маша Максимова.
- Странно это слышать от тебя. Среди моих знакомых таких, кажется, нет.
- А ты давно ездил по России в плацкартных вагонах? - с пафосом вопрошает поэтесса, только что вернувшаяся железной дорогой с Северного Кавказа.
Тираж сборника "Время "Ч": стихи о Чечне и не только" - всего-навсего одна тысяча пятьсот экземпляров. На всех пассажиров плацкартных вагонов, зачастую не видящих ничего, кроме государственных каналов телевидения, и не получающих независимую прессу из столицы, этого явно не хватит.